-
Саша, 39 лет
Самара -
Динара, 40 лет
Москва -
Александр орен, 39 лет
Люберцы -
Елена, 61 год
Мытищи -
Миша, 36 лет
МоскваПривет! займусь сексом сегодня у меня или у тебя я Саларьево) -
Сергей, 53 года
Санкт-Петербург -
Александр, 65 лет
Пенза -
Татьяна, 60 лет
МоскваМужчину с серьезными намерениями -
Роман, 45 лет
Кострома -
Unknown, 38 лет
Галич
Наверх
Светлана, 54 - 18 сентября 2010 18:42
Отредактировано:23.09.10 11:45
Старики говорят очень редко и только движением век,
Они вечно бедны, у них сердце одно на двоих человек.
Дом их пахнет травой, чистотой, и лавандой, и речью вельмож,
Будет пахнуть провинцией даже Париж, если долго живешь.
Оттого ли, что раньше смеялись, их голос теперь приуныл?
Оттого ли, что слез было много, на веках их жемчуг застыл?
А их дрожь оттого ль, что стареет настенных часов серебро
И звенит им в ответ: может, «да», может, «нет», будто время пришло…
Старики не мечтают, их книги заснули, закрыт их рояль,
Кошка их умерла, и вино в воскресенье не греет, как встарь.
В жестах столько морщин, мир их мал, но и в нем все труднее им встать
От кровати к окну, от кровати на кресло, с кровати... в кровать.
Если ж выйдут они, рука об руку, чопорный вид напустив,
Это чтоб проводить в мир иной тех, кто старше и кто некрасив.
И немного всплакнув, позабыть хоть на миг, что часов серебро
Прозвенит им в ответ: может «да», может, «нет», может, «время пришло»…
Старики засыпают надолго, ведь им не дано умирать
Они держатся за руку, тщетно друг друга боясь потерять,
А другой остается, он лучше иль хуже себе на беду –
Это вовсе не важно, ведь тот, кто не умер, остался в аду.
Его можно заметить, ее можно встретить в печали и мгле
Он бредет сквозь туман, извиняясь как будто, что он на земле
И пытается дольше при вас не смотреть на часов серебро,
Что звенит им в ответ, может «да», может «нет», «твое время пришло»,
Что звенит нам в ответ, может «да», может «нет», наше время пришло…
Добавить комментарий
Комментарии: 2
Жак Брель "Старики" ( в другом переводе)
Старики молчаливы, и разве глаза скажут слово- другое за них.
Пусть богаты они, все равно бедняки, даже сердце одно на двоих.
В доме пахнет лавандою и чистотой, вродят отзвуки давних речей. Как в глухом захолустье, в Париже живут старики среди старых вещей.
Верно, с молоду смеялись они - голоса до сих пор дребезжат.
Верно с молоду плакали много они - до сих пор все туманится взгляд.
А в пустынной гостинной дряхлеют часы, и вздыхают уныло во сне, И бормочут в бреду, и пророчат беду и ему, и ей, и мне.
Старики день за днем отвыкают мечтать, книги спят, пианино молчит.
Больше некого ждать, и воскресный мускат сердце старое не горячит.
Старики неподвижны. их мир, что ни день, цепенеет, сужается в щель-
От постели до кресла, от кресла к окну, и обратно из кресла в постель.
А бывает, на улицу выйдут они, и в толпе, среди лент и венков,
На далекое кладбище тихо бредут, и хоронят других стариков,
И на миг забывают, что дома часы, удрученно вздыхая во сне,
Все бормочут в бреду и пророчат беду и ему, и ей, и мне.
Старики, точно в пруд, погружаются в сон, и не выплыть порой из пруда.
Как бояться друг друга они потерять, и однако теряют всегда...
Был он злым или добрым, ах, что за печаль для того, кто остался в живых!
Просто худо ему, что остался в живых, когда сердце одно на двоих.
Вы, должно быть, увидите где-то его, он мелькнет перед вами, как тень,
И прщенья попросит за то, что он жив, и за то, что всю ночь и весь день
В опустелой гостинной дряхлеют часы, и уныло вздыхают во сне,
И бормочут в бреду, и пророчат беду и ему, и ВАМ, и МНЕ,
И бормочут в бреду, и пророчат беду и ему, и НАМ, и МНЕ.
Показать ответы (1)
Старики молчаливы, и разве глаза скажут слово- другое за них.
Пусть богаты они, все равно бедняки, даже сердце одно на двоих.
В доме пахнет лавандою и чистотой, вродят отзвуки давних речей. Как в глухом захолустье, в Париже живут старики среди старых вещей.
Верно, с молоду смеялись они - голоса до сих пор дребезжат.
Верно с молоду плакали много они - до сих пор все туманится взгляд.
А в пустынной гостинной дряхлеют часы, и вздыхают уныло во сне, И бормочут в бреду, и пророчат беду и ему, и ей, и мне.
Старики день за днем отвыкают мечтать, книги спят, пианино молчит.
Больше некого ждать, и воскресный мускат сердце старое не горячит.
Старики неподвижны. их мир, что ни день, цепенеет, сужается в щель-
От постели до кресла, от кресла к окну, и обратно из кресла в постель.
А бывает, на улицу выйдут они, и в толпе, среди лент и венков,
На далекое кладбище тихо бредут, и хоронят других стариков,
И на миг забывают, что дома часы, удрученно вздыхая во сне,
Все бормочут в бреду и пророчат беду и ему, и ей, и мне.
Старики, точно в пруд, погружаются в сон, и не выплыть порой из пруда.
Как бояться друг друга они потерять, и однако теряют всегда...
Был он злым или добрым, ах, что за печаль для того, кто остался в живых!
Просто худо ему, что остался в живых, когда сердце одно на двоих.
Вы, должно быть, увидите где-то его, он мелькнет перед вами, как тень,
И прщенья попросит за то, что он жив, и за то, что всю ночь и весь день
В опустелой гостинной дряхлеют часы, и уныло вздыхают во сне,
И бормочут в бреду, и пророчат беду и ему, и ВАМ, и МНЕ,
И бормочут в бреду, и пророчат беду и ему, и НАМ, и МНЕ.