kiss you, 51 - 9 октября 2009 16:33

мама слегка дёргается и косится на меня из-под светлых кудрей, художественно ниспадающих на ейное лицо. от моего голоса, вида, словарного запаса, от того, как я выпускаю дым, скосив глаза к носу и корча поганые рожи, её передергивает и мама решает не замечать меня. она смотрит в окно и продолжает
- три института... английская школа... кружок рисования во дворце пионеров... кружок "юный архитектор"... кружок этих, как их... как их там...
мама теряет трагическую интонацию и раздраженно щелкает пальцами.
- юных натуралистоф, - напоминаю я, двигая челюстью, как рыба, и выпуская дым колечками, - типа любителей природы...
я делаю максимально дибильное лицо, изображая натуралиста. мама с отвращением смотрит. взяв себя в руки, с трудом возобновляет монолог с возрастающими нотками контролируемой истерики
- любителей природы... любителей! природы! а ты не любишь природу! почему ты не любишь природу?!
- да, я нилюблю природу, - отвечаю печально, как профессор Преображенский, нилюбивший пролетариат. - я люблю метро. а в кружке юных натуралистов пахло птичьим гавном. пардон, помётом. потом меня укусила старая агрессивная обезьяна.
- кто кого укусил - это еще вопрос, - торопливо вставляет мама.
- а ты докажи, начальнег! - ловко парирую я, выдвинув вперед нижнюю челюсть и потрясая распальцофкой. мама закрывает лицо руками, ей неприятен мой английский юмор, - потом мы выгуливали хомяков, мама. и один хомяк сбежал. поэтому меня выгнали. с тех пор я не люблю природу, хотя жалею её, - трогательно завершаю я, потушив сигарету и распихивая ногой трех кошек, вертящихся подле. я их подобрал на улице и подарил маме.
- не бей животных! - кричит мама мне в спину.
в децтве мне запрещали жрать конфеты, чтобы выросли здоровые зубы. когда мама ела сладкое, я просил поделицца, на что она отвечала "шладких шлюней хочешь?". зубы, действительно, выросли нормальные. но осадок осталсо.
иду в свою комнату, поперек которой стоит диван. перепрыгиваю через спинку дивана, падаю на подушки и лежу на спине, сложив руки на груди, как покойник. мама крадется следом. она не наговорилась. за ней трусцой семенят кошки. вся компания входит в комнату, маман стоит у дивана в скорбной позе, как будто я и вправду умер. для пущего сходства высовываю язык и закатываю глаза. мама пытается не отводить взгляд, но не может смотреть на дело рук своих. она не хотела впускать такое зло в этот мир.
тишина. за окном гудит троллейбус. в глубине дома какая-то сволочь мучает пианино. коты смотрят на меня с интересом. один прыгает на диван и обеспокоенно нюхает мою морду. я не шевелюсь. кошак волнуецца. вдруг с диким воплем я хватаю кота, переворачиваюсь со спины на живот и начинаю тискать беззащитное животное. кот орет. мама ахает от страха и неожиданности, закрыв лицо руками. остальные два кота убегают из комнаты, царапая когтями пол. я отпускаю их собрата, он пулей вылетает следом.
снова тишина. мама держится за сердце. я поворачиваю к ней раскрасневшуюся харю и, улыбаясь, слизываю кровь с глубоких царапин на руках. мама делает такое лицо, будто щас начнет рыдать. прячет скрюченное лицо в ладонях и, сгорбившись, садится на край дивана. я знаю, что она не заплачет. мама заплачет, когда умрут её родители или я. но не сейчас. сейчас она качается, не отрывая рук от лица, и глухо бубнит
- когда же всё пошло не так? кто виноват?
- мама, - я тяну её за рукав, но она крепко вцепилась в лицо руками и не поддается, - мама, не задавайте пошлых вопросов!
мама качается. она хочет поговорить. хочет, чтобы её пожалели. ей не смешно. ладно, так и быть, я побеседую с ней.
- во фсём виноваты пионеры-герои!
пальцы слегка раздвигаются, на меня смотрят сухие /конечно, она не плакала/ внимательные голубые глаза.
- пионеры-герои, мама! они виноваты. понимаешь, фсё важное закладывается в человека в децтве. давай немного прокрутим плёнку назад и посмотрим, что закладывали в моё поколение, пока мы были tabula rasa.

какие примеры для подражания были у нас? какие, извините за выражение, идеалы вкладывали в наши недоразвитые головы? какие песни пели мы в децком саду под пианино воспитательницы с гордым именем Ирма Френцефна? не помнишь? сейчас напомню
шел отряд по берегу, шел издалека.
шел под красным знаменем командир полка.
голова завязана, кровь на рукаве,
след кровавый стелется по сырой траве.
ее-ее.. пум! цоп-цобэ!
за абсолютную точность цитат не ручаюсь, но смысл передаю верно. или вот это
и бесстрашно отряд поскакал на врага,
завязалась кровавая битва.
и боец молодой вдруг поник головой
комсомольское сердце пробито.
он упал возле ног воронова коня
и закрыл свои карие очи... ну и так далее.
или орлёнок, которому предлагалось "взлететь выше солнца и степи с высот оглядеть". какой вид открывался пресловутой птице с высоты ейново полёта? "навеки умолкли весёлые хлопцы, в живых я осталсо один". смерть, кровища, разруха, гниющие трупы. я на месте орлёнка абасралсо бы от ужаса и улетел в Баден-Баден на курортъ. не много ли дестроя для беззащитных совецких детей в перекрученных колготках?
а фильмы "про войну"? выбора особого не было - чего совецкий синематограф наваляет, то и смотри. и вот то поколение, которое пережило войну, снимало фильмы про смерть, жертвы, разбитые судьбы и прочая. ладно, я понимаю, что для них война была главным событием в жизни. но другим-то почему надо было сие смотреть? "чтобы помнить"? пардон, здоровому человеку лучше это забыть. почему мы, родившиеся в конце века, должны были, как упыри, выпить всю пролитую кровь двадцатого столетия? первая мировая, гражданская, вторая мировая, атомная бомба, холодная война, кругом враги... при этом еще кто-то предполагал, что мы вырастем "нормальными". фига с два!
во что мы играли в децком саду? в войну. меня, кстати, фсигда назначали фашистом. кажецца, я до сих пор им осталсо. но это тема для другого разговора.
и вот уже в децком саду замаячили, еще неявно, в тумане, клонированные дети-убийцы, принявшие лютую смерть и мучения. их выцветшие портреты висели на стенах - пионеры-герои смотрели прямо и бессмысленно, а удавка кроваво-красного галстука оплетала детские шеи и не оставляла надежды.
мы должны равняцца на них и дать клятву о том, что будем вести себя так же, как они. учительницы смаковали подробности смерти. жизнь пионеров-героев была не важна, главной была смерть.
зачем это всё? кого растили из нас? из нас растили шахидов-атеистов, мама! с децкова сада приучали к геройству, войне, смерти за светлые идеалы. ну а поскольку "светлые идеалы" - вещь сугубо условная, тем более в децтве, то получатся, что нас учили умирать молодыми. мы ждали условных фашистов, а они не пришли. мы, профессиональные камикадзе, стояли на пустом аэродроме и были готовы, фсигда готовы, ко фсему готовы. но никто не дал самолетов.
никто не научил нас как жить. тем не менее, мы не умирали, ядрёна вошь! время шло, все уже выросли из пионеров, а час Икс не наставал. чтобы заполнить пустоту, большинство устроило войну с собой и окружающим миром. войну устроить легче, чем перекроить собственные мозги.

как известно, язык и сознание - штуки взаимосвязанные. когда-то меня посещала идея написать психолингвистический труд насчет того, как мыслили российские граждане в начале и в конце ХХ века. появившиеся после революции совецкие аббревиатуры многое могут сказать про образ мышления - до этого ведь никому не приходило в голову назвать предприятие "главсеврыбснаб" - отчекрыжить от слов кусочки и сшить их заново. многословие, прикрывающее ничейность, ледниковый период аббревиатур КПСС, КГБ, БДТ, ДДТ и т.д.
вообще это было время Франкенштейнов - любые эксперименты, от лингвистических до медицинских, выведение новой породы человека. "главрыба", профессор Преображенский, омоложение, пересадка гипофиза.
а в конце того же века, когда разрешили вести бизнес, началась полная свобода - называй свой кооператив как хочешь. што кипело тогда в мозгах бывших совецких граждан? листая жолтые страницы, можно удивицца на фсю жызнь. из головы нейдет фирма "Радость" - она торговала гвоздями.
а что мы слушали уже в это время, в школьные годы чудесные?
снова за окнами белый день,
день вызывает меня на бой,
я чувствую, закрывая глаза, -
весь мир идет на меня войной.
или
красная-красная кровь
через час уже просто земля,
через два на ней цветы и трава,
через три она снова жива
и согрета лучами звезды
по имени солнце
ну и "группа крови на рукаве - мой порядковый номер, пожелай мне удачи в бою", это само собой. опять война и кровища!
вот поэтому, мама, мы, дети из "хороших семей", отличники боевой и политической подготофки, не умеем жить. нету в головах таково сценария. мы умеем умирать молодыми. можем в расцвете лет бесстрашно поскакать на врага, словить в пятак, красиво упасть у ног воронова коня и закрыть свои карие очи, а перед благородной кончиной даже произнести краткий месседж "ты, конёк вороной, передай фсем по ацке, дорогой, что я честно погиб за рабочих /за вьетнамцеф /за антиглобалистоф/ за родину и путина/ за спасение редких видов жывотных и птицъ". а в небеси обязательно должен парить орлёнок или какой-нибудь другой стервятник, лучше всего - двуглавый орёл с портретом президента на спине.

последняя минута моего гонева проходит на фоне зычных афтомобильных гудков, нетерпеливых и требовательных. я затыкаюсь. сосед снизу кричит в форточку - харэ гудеть, мудила!
- ты это мне базаришь? мне, бля? да ты молись, инвалид, шоп я из тачки не вышел!
- опять какие-то гопники, - говорит мама, подходя к окну.
- пардон, маман, меня терзают смутные сомнения, что это приехали за мной.
узнаю суровый голос владельца чёрного джипа, большого, как грузовик! я необходим владельцу как воздух. я должен помочь в одном важном деле. афтомобилист уже заждалсо и на жилистых руках его извиваюцца татуированные драконы. действительно, лучше помолиться, чтобы он не выходил. лучше выйду я.
пока мама смотрит в окно, перепрыгиваю через спинку дивана - на сей раз в другую сторону, - влезаю в кеды, открываю дверь и выбегаю на лестницу. мама бежит следом.
- ты когда будешь? кстати, у меня в школе тоже были портреты пионеров-героев, и мы сами делали о них доклады. тем не менее, все выросли приличными людьми. не сваливай на других свои "заслуги".
- пардон, об этом я как-то не подумал. продолжим диспут в другой раз.
- подожди, у тебя там на руке царапины от кошки... кровь течёт.
- да ничего, мам. считай, что это мой порядковый номер... мне совсем не больно. до свадьбы заживёт.

[I]с уважением,
Поедатель Квитанций
Р. Лаовай [/I]