BloggeRR, 79 - 9 марта 2008 18:15

[COLOR=darkblue][B][SIZE=+1]Нужно ли отказываться от комплексов?[/SIZE]

Известную в стране актрису спрашивают: «что значит, по- вашему, быть сексуальной?» Она разъясняет: «Сексуальная - значит красивая, вызывающая восхищение. Чтобы быть сексуальной, нужно любить секс, не бояться его, быть открытым, общительным и естественным, искренним. Знать свои сильные и слабые стороны и уметь их выделять или скрывать. Собственно, быть раскрепощенным. Для меня, прежде всего, сексуальны люди без комплексов. Когда человек уверен в себе, когда его ничего не пугает - он сексуален».

Здесь все на месте, все логично, все в духе времени. И все же это сексуальное бесстрашие, открытость «без всяких комплексов» слегка удручает. Действительно ли герой нашего времени человек без стеснений и страхов, без сдержек и сомнений? Впрочем, похоже: печатно и экранно нам без конца внушают: освободись от внутренней скованности, от предрассудков и комплексов, от ограничений и запретов. Лолита Милявская резюмирует: «Не надо сдерживать чувства, это не мочевой пузырь».

Именно так наставлял Ф.Ницше «белокурую бестию», обустраивая ее пространство по ту сторону добра и зла. Комплексом называют теперь все архаическое, болезненное, навязчивое. Между тем в трактовке К.Г. Юнга под комплексом понимается эмоционально заряженная группа идей или образов. Далеко не всегда в психоанализе это понятие выражает нечто предосудительное, мучительное, хворое. Ведь речь идет о совокупности бессознательных представлений, аффективно окрашенных воспоминаний. Они связаны между собой ассоциативно и выражают, вообще говоря, разнообразие личностных черт.

Фрейд весьма настороженно относился к расхожему употреблению этого слова, позволяющему отождествлять комплекс и «нормальную психику». Он утверждал, что неврозы не имеют какого-либо только им свойственного содержания. Иначе говоря, комплексы есть и у психически здорового человека. Андрей Битов справедливо замечает: «Поэзия всегда для меня была областью восторга и комплекса».

Но в нашем массовом сознании произошла некая инверсия. Комплексом стали называть все, что якобы мешает человеку проявлять свои здоровые инстинкты. Идеалом прочного психологического благоденствия оказался человек, который отказался от условностей, склонился вообще к простоте душевных переживаний. Они только усложняют жизнь и мешают наслаждаться ею.

Старик Зигги может ликовать: найдено единственно спасительное и радикальное средство, избавляющее от комплексов: «отринь!» Вместо длительной работы по корректировке личности предлагается предумышленный отказ от затейливой и сложной психики. Пожалуй, и без Фрейда ясно, что это и есть путь к массовой невротизации людей. В этой безоглядности таится грозная опасность.

В свое время по рекомендациям Вильгельма Райха в СССР был открыт экспериментальный детский садик Веры Шмидт. Он был призван освободить детей от ранних сексуальных комплексов. Ребята могли играть хоть в «доктора», хоть в «дочки-матери», хоть в причуды взрослых. Девочке следовало с младых ногтей понимать, что она не станет частной собственностью лишь одного сексуального партнера. Уже маячила соблазнительная «коллективистская психология». Щупать юное тельце не только не запрещалось, но даже и рекомендовалось. Готовили поколение «без комплексов», а получили запуганных, невротичных и насильственно развращенных.

В современном психоанализе описывается более 50 различных комплексов. Эта цифра кажется внушительной. Но ведь имена мифических и литературных героев используются для обозначения и описания различных психических актов. Устрани их, и в психике образуется зияющая бездна. «Без комплексов» - может быть, это и означает распад души? Начинается с простого устранения застенчивости, а завершается полным отпадом.

Вот Евгений Онегин стоит перед Татьяной на коленях. Он говорит ей: «Желать обнять у вас колена и, зарыдав у ваших ног, излить мольбы, признанья, пени...». А она, Татьяна, ежели она без комплексов, отвечает: «давай определяйся, дружок, хватит обнимать колени, или продвигайся дальше, или не морочь мне голову...»

Боже мой, а тот, который у Шекспира: «Офелия! О, радость! Помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа». А сама Офелия, которая не боится секса, рыдает: «С кем же я теперь, блин, буду спариваться?»

Когда же все это случилось? Ведь еще несколько десятилетий назад скромный рабочий паренек из «Карнавальной ночи», пытаясь под Новый год, объясниться девушке, которая и сама ему симпатизирует, мучается, страдает: «Я не знаю, как сказать, в общем, значит, так сказать, нет, не получается опять...». Куда исчезли эти муки, тревожность, скромное обаяние признательности, трепетная недосказанность? Отчего обозначился мощный импульс к примитивизации душевного мира?[/B]

http://lady.mail.ru/article/43370[/COLOR]