Миротворец, 54 - 20 июня 2013 22:13

[B]Тонкая цепочка ее следов[/B]
[B]Глава четвертая. Зима.[/B]

Ночь. Ты сидишь в кресле с бокалом вина и смотришь в окно. За ним падает первый озимый снег. Тысячи снежинок танцуют в свете фонаря и ровным слоем ложатся на уже покрытый своими сородичами, асфальт. Одинокая цепочка следов от женских сапожек плавно уходит за угол дома. Постепенно, в произвольном порядке, гаснет свет в окнах домов напротив. Люди уже не покидают своих квартир, не выходят из подъездов и улицы полностью предоставлены зиме. Вот она, наконец-то, хоть и с большим опозданием, но все-таки, ворвалась снежной лавиной в этот город, ночью, где незамедлительно начала наводить свои порядки, скрывая присутствие людей на улицах, дворах и дорогах, засыпая их большими снежными сахарными хлопьями. Исчезла и последняя цепочка женских следов, а машины, заваленные снегом, постепенно превратились в большие снежные сугробы. И тишина...
Тебе так хочется стать частью всей этой идиллии. Быть одной из этих миллиардов снежинок, раствориться в этой зиме, стать ее маленькой, но незаменимой частью и исчезнуть. Исчезнуть, как личность, растворить свое "я" в этой изморози. Стать всем и ничем. Просто быть...
Звонок в дверь. Ты ставишь бокал на край стола и поворачиваешь голову. Уже с месяц, как ты содрал его со стены, потому что, как следствие, стали появляться разного пола утешители, со своими лекарствами от одиночества. Они не понимают, что тебе сейчас жизненно необходимо быть одному, попытаться разобраться в себе, привести разрушенный внутренний мир в порядок, без посторонней помощи. Ни кто и никогда не принимает одиночества. Все различными путями избегают его, даже тогда когда остаются одни, они всегда пытаются себя чем-то развлечь, занять. Им скучно быть самими с собой. Тогда, как тебе может быть интересно с ними? И со своей скукой они приходят к тебе...
Звонок раздался еще раз.
За дверью была она. Справа от нее, на полу, стоял дорожный чемодан. В нарастающей немой тишине, ты долго пытался всмотреться ей в лицо, спрятанное под капюшоном балахона и вскоре отошел в сторону. Она плавно и с ледяным спокойствием проскользнула внутрь квартиры, зашла в комнату и по привычке села на кровать. Из рукава балахона появился окровавленный нож- кортик с тонким лезвием. Монотонными неспешными движениями она вытерла его о край простыни, оставляя на ней алые разводы и замерла, обнажив свое лицо, с пристальным взглядом, из-под капюшона. Лапки тысячи мурашек пробежали по позвоночнику и застряли в горле.
Ты узнал ее, она совсем не изменилась. Это была та, девушка с картины в галерее. Это была...
Она была той девушкой, которая постоянно продавала цветы возле парка. Когда ты окрыленный и продырявленный стрелами Амура покупал своей возлюбленной самые красивые букеты. Еще тогда она показалась тебе знакомой. Еще тогда ты задумался, о том, где ты раньше мог ее видеть. Может быть в далеком детстве? Может это она пела тебе колыбельные, а ты смотрел на нее ангельскими невинными глазками и улыбался, а затем засыпал под ее нежный голос? Это была она?
Или в юношестве, она была той девушкой, которая сидела напротив тебя в вагоне метро и ты тогда впервые почувствовал что-то до сих пор незнакомое и это незнакомое не покидает тебя все последующие годы?
Это она сидела на соседней скамейке в парке? За соседним столиком? Везде, где бы ты ни был, она была всегда рядом. Незаметна в своем присутствии, дыхании, тепле, мыслях и чувствах, но всегда так остро ощутима, она была в тебе, твоей частью, тобой.
Она ждала столько лет своего часа. Всю твою жизнь она ждала и была рядом. Чтобы, в конце концов, придти и посмотреть пристальным унижающим испепеляющим взглядом тебе в глаза. Зачем? Лишь за тем, чтобы забрать свои вещи и уйти... навсегда... покинуть. Любовь уходит именно так и никак иначе.
На кровати лежал в нежных женских объятиях твой силуэт. Сердце начало наращивать темп и вскоре бешено стало колотиться в груди. А потом стало трудно дышать. Ноги подкосились. Держась за шкаф, ты кое-как доплелся до кресла и упал в него. Схватив дрожащей рукой бокал, ты сделал два жадных глотка. На глаза навернулись слезы и, стекая по щетинистым, небритым щекам, стали растворяться в вине.
Где-то, там, внутри, возникло желание быть настоящим мужчиной, который никогда не плачет. Не воет от тоски и переносит все невзгоды, стиснув зубы и кулаки. Цинично и холодно. Он, только, молча, курит у окна с пластилиновым лицом. Не выражая никаких эмоций. Уходит внутрь себя, где засыпает боль одиночества тоннами песка оправданий себя любимого, а сверху заливает толстый слой цемента надежд и планов на будущее. Быть похожим на образ того самого мужчины... Но ты не умел быть похожим. Даже на самого себя. Ты сейчас такой, какой есть, а это труднее, чем оставаться самим собой.
Сквозь слезы, ты видишь расплывчатый силуэт себя и ее. Вы страстно целуетесь. Ты нежно гладишь ее волосы. Она запрокидывает голову и твой поцелуй несмело с максимальной нежностью касается ее шеи. Ниже. Еще ниже. Затвердевшие соски на ее груди по очереди пропадают в твоих устах. Глубокое дыхание и волна возбуждения максимальными балами накатывает на тело. Она доминирует, садится на тебя сверху и ее движения постепенно набирают темп. Конвульсии страсти и наслаждения раз за разом накатом проходят сквозь нее, унося куда-то далеко от тебя. Ваши глаза закрылись. Ты чувствуешь, как содрогается ее тело...
Она, обессилев, падает на твое плечо. Помедлив, целуя, опускается ниже и ниже и пропадает под одеялом. Ты чувствуешь ее теплые губы, ритмичные движения, игривый кончик языка...

[B]продолжение следует...[/B]