ИГОРЬ, 55 - 8 октября 2012 08:30

Мужчины не умеют кормить котов, в них все еще сильны неандертальские представления о том, что кот обязан самостоятельно зарабатывать на питание. В средневековье, от которого Паша унаследовал образ мышления и свое твердолобое упрямство, возможно, и было принято держать кота на подножном корму, но современное общество порицает подобные воззрения. Человечество отказалось от них вместе с учением о плоской Земле и идеями о том, что если женщина не тонет в воде, то она — ведьма. Таким образом, оставляя кота без ежедневной порции свежего питания, Паша явно ударялся в мракобесие и, до некоторой степени, даже в ересь.
Паша считает, что пока кот Жорик не доест предыдущее блюдо из миски, сыпать туда следующее преждевременно, он полагает, что это расточительство. Лена говорила ему тысячу раз:
— Чтоб тебя так в кафе перловой кашей кормили. Подавали вчерашнее недоеденное и говорили: «Кушай, дорогой, как доешь — свежее сварим».
Но на Пашу подобная аргументация действует слабо, он только гогочет и поступает, как привык в своем средневековье, а страдают из-за этого окружающие, особенно коты и женщины. Лена уехала в командировку в понедельник, а вернулась в субботу, не успела она переступить порог, как Жорик выбежал ей навстречу, принялся громко мяукать жалобным голосом. Паша выглянул из комнаты, сказал:
— Не слушай кота, он врет! — и загоготал.
— Бедный котик, — пожалела Лена Жорика. — Он тебя не кормил?
— Мяу! — с готовностью подтвердил Жорик.
— Стукач! — заклеймил его Паша.
Лена вступилась за Жорика, он не стукач, сказала она, а единственный сознательный мужчина в доме. В следующий раз пообещала оставить ключи от квартиры коту, а не Паше.
— Некоторым, например, — добавила Лена, прижимая Жорика к сердцу, — ума не хватает даже в комнате прибраться.
— Жорику тоже не хватает, — сказал Паша.
Лена ответила, что Жорик свои носки не разбрасывает, в то время как Пашиными грязными носками можно оклеить все стены спальни, словно гобеленами. На это Паше возразить оказалось нечего.
— Чем вы будете меня кормить? — спросила Лена.
Оказалось, что все в доме задавались этим же вопросом с самого утра, даже Паша берег аппетит к тому моменту, когда приедет Лена и приготовит что-нибудь вкусное. Лена обозвала его лентяем и ушла на кухню, с Жориком в эскорте, начала греметь там сковородками. Пока Жорик хрустел сухим кормом, Лена извлекла из холодильника большой пакет с сырыми замороженными котлетами, принялась громко возмущаться. Котлеты она сама заморозила перед отъездом, предполагалось, что Паша будет их размораживать и жарить по мере оголодания, и таким образом сможет худо-бедно прожить, пока жена скитается по командировкам. Теперь оказалось, что вся ее забота была полностью проигнорирована, Лена выразила свое негодование несколькими подходящими к случаю фразами. В принципе, она подозревала, что котлеты останутся нетронутыми, так что фразы заготовила еще в среду, даже успела их отрепетировать и придумать, как будет выкручиваться Паша.
Паша не выкручивался, вообще никак не отреагировал, тогда Лена отправилась в комнату, чтобы визуально оценить Пашино раскаяние. Паша обнаружился в углу, за компьютерным столом, оказалось, он уже успел присосаться к компьютеру, как поросенок к свиноматке, и теперь сидел там, умиротворенный, разве что не похрюкивал от удовольствия.
Лена вернулась на кухню, сварила картошку пюре, пожарила котлет, морально поддерживал ее только Жорик. Он сидел под стулом, мурлыкал, терся об ногу — словом, делал все то, что по-хорошему полагалось бы делать соскучившемуся мужу. Добавляя масло в пюре, Лена даже подумала мимоходом, что где-то в своей жизни она ошиблась в выборе.
— Хороший ты человек, Жорик, — сказала она коту. — Сейчас будем ужинать, готовь внутренний мир.

• 
• 
•