Елена, 65 - 9 апреля 2011 08:29

Ричард Львиное Сердце.



Я сначала не поверил, что все может быть так просто. Что вот так: приходишь, садишься за столик единственного индийского ресторана в маленьком городе Сараево, столице маленькой страны Боснии и Герцеговины. А напротив за столиком сидит сам Ричард Гир. Мне сказочно повезло, что все так совпало. Ричард Гир — Сараево — ресторан "Тадж Махал" — мой диктофон, который глотает все его слова не поперхнувшись.

В городе Сараево можно чувствовать себя посетителем панорамы «Бородинская битва», потому что битва закончилась недавно, всего три года назад. Гиру идет милитаристский интерьер (или наоборот): его потухшие глаза смотрят подобно опаленным — черным и пустым — окнам разбомбленных домов, его равнодушие к предмету, то есть к Сараевскому кинофестивалю, похоже на бесстрастное отношение к этому же фестивалю местных жителей: они видели взрывы и бомбежку, кровь на асфальте и смерть у себя под окнами. Как же можно теперь интересоваться фестивальной суетой?

Большое спасибо, дорогой Ричард Гир, за ваше снисхождение и вашу полуулыбку. Вы улыбаетесь загадочнее Джоконды. По вашей улыбке невозможно понять, что именно вы в этот момент думаете. Можно я сяду напротив, отодвину стул и прогоню прочь ваш сон, потому что, pardon, вы, кажется, дремали?..
— А вам зачем нужен этот браслет?
— Это четки.
— Просто четки? Как у христиан?
— Ну не просто четки, а четки для всего. В буддизме с ними положено делать то, для чего они подходят. Мне они подходят, чтобы не злиться.
Ричард Гир научился злиться как следует совсем недавно.

Если разделить историю его жизни на три части, то получится, что в новый, третий период поджарый боец любовного фронта Голливуда и бывший главный голливудский искуситель преобразился в очередной раз, научившись быть упитанным дяденькой под пятьдесят, размеренным и даже немного скучным. Он как будто уснул. Если бы я был художником, то непременного нарисовал бы его спящим. Вышла бы античная маска, потому что у него и сейчас очень правильные черты лица. Этому лицу положено доверять, им следует восхищаться, его полагается желать. Миллионы буддистов, тысячи борцов за свободу Тибета, миллионы фэнов Синди Кроуфорд плюс армия поклонников доступного, но хорошего кино и еще бесчисленная толпа любительниц мужчин среднего возраста — всем им хочется что-нибудь сделать с Ричардом Гиром. Одни хотели бы его ударить, а другие — заняться с ним любовью, но все они в этот момент далеко, рядом только я и мой диктофон.
— Четки обычно ведь перебирают?
— Когда я хочу злиться, я их тут же снимаю и начинаю перебирать. Но я нечасто злюсь, кроме некоторых случаев.
— Например?
— Ну, когда в таблоидах гадости пишут.
— Но у буддистов, мне кажется, как раз принято не раздражаться ни на что, в особенности на привычные неприятности.
— К таким вещам не привыкаешь. Они ведь как дети — эти таблоидные писаки, папарацци. Почему они этим занимаются? Потому что ничего другого не умеют. А я кроме того, чтобы читать их рассказы про себя и удивляться, еще иногда снимаюсь. Да и другие дела делаю. У меня, знаете ли, львиное сердце. Мелких гадостей предпочитаю не замечать, но, если увижу, могу и разорвать.
— А говорят, что слухи, которые о вас распускают, и гадости, которые тиражируют, есть лишь часть кампании, устроенной по всему миру против вас китайским правительством. Правда?
— Существуют разные версии. Китайское влияние распространяется так далеко, что мы даже себе и не представляем. Потом ведь спецслужбы всех стран сотрудничают между собой. И если они работают против меня не напрямую, то значит, им помогают у меня на родине. Я в это верю.
Ричард Гир теперь ищет и выявляет своих преследователей.
И еще преследует сам, потому что на его любимый Тибет есть ненавистный Китай, а на бывшую жену Синди Кроуфорд есть замена — нынешняя девушка Кэри Лоуэлл, так что борьба — новая стихия Ричарда Гира, но это отнюдь не прежняя борьба за любовь Голливуда (как во времена «Американского жиголо») и не последовавшие за ней сражения за супергонорары и сунеруснех (как в эпоху «Красотки»), а вялотекущая публичная кампания, и в ней Гир — оратор, проповедник и ревнитель неписаных буддийских законов, парадоксальная суть которых в непротивлении злу.

Ричард Гир перестал быть протестантом в 1984 году (до того, как принять буддизм, он был методистом). Религиозные перемены совпали со съемками «Коттонклуба», после которых друзья и знакомые Гира заметили, что старого Ричарда как будто бы больше нет, а с новым, довольно сложно познакомиться. Тогда и началось: в промежутках между съемками кино Ричард Гир обязательно путешествует. Он ездит по миру как глава Тибетского дома в Нью-Йорке и еще как руководитель Всемирного фонда своего имени. Уже обращенный в буддизм, Гир совершил два общественно значимых поступка: женился на Синди Кроуфорд и снялся в Pretty Woman — с тех пор самые знаменитые продюсеры мечтают устроить Ричарду Гиру повторную встречу с Джулией Робертс, причем рассматриваются самые фантастические варианты, вплоть до римейков старых фильме»? Хичкока и новых эротических триллеров. Однако гораздо больше, чем возобновление романа с Джулией Робертс, Гира заботит культурный геноцид в Тибете, о котором он всегда рассказывает на всех пресс-конференциях, но тщетно. Китайские власти насылают на Ричарда Гира своих активистов, посылают ему скрытые угрозы и ведут против него партизанскую войну. Но Гир не сдается.
— Так что вы не реагируете ни на какие китайские хитрости?
— Даже когда я понял, что мой телефон прослушивается, а мои письма, возможно, читаются, я продолжал жить открыто. И говорить то, что хочется сказать немедленно. Я очень открытый человек. И даже когда я получил �

• 
• 
•